От эпохи Просвещения до Промышленной революции и вплоть до наших дней ведущие мыслители в области науки, техники, инженерии и математики (STEM) многое сделали для людей. Такие деятели, как Александр Каммингс, Мария Кюри, Джонас Солк, Норман Борлауг и бесчисленное множество других, спасли огромное количество представителей нашего вида от невыразимых страданий благодаря тщательному изучению мира природы. В то время как наше общество становится все более техничным, гуманитарные науки, по многим показателям, пришли в упадок. Количество присуждаемых степеней и предлагаемых программ в университетах США в последние годы сократилось, а в некоторых колледжах сокращаются целые факультеты. Журнал The New Yorker, публикуя эти данные, назвал статью: ”Конец английского мейджора".

Учитывая эти тенденции, можно было бы простить беспокойство о том, что рост ИИ — и зарплат, которые дают его исследования, — может стать похоронным звоном для гуманитарных наук как полезного занятия для отдельных людей или нашего вида в целом. Многие утверждают, что это к лучшему, поскольку STEM является реальным фактором человеческого прогресса и свободы от страданий. Однако я бы сказал, что развитие искусственного интеллекта делает гуманитарные науки более важными, чем когда-либо, и потенциально навсегда, и не только потому, что наука еще не дала ответов на классические философские вопросы, такие как, что значит вести ограниченное существование в потенциально бесконечной Вселенной или как прожить “хорошую” жизнь.

Лингвистическая относительность, постулируемая гипотезой Сапира-Уорфа (уорфианство), если она даже частично верна, означает, что мы будем изолировать себя друг от друга в культурных пузырях. Нам больше, чем когда-либо, нужно понимать друг друга, а это значит не полагаться на искусственный интеллект для перевода, пока мы не потрудимся изучить языки и культуры друг друга.

Давайте не будем подходить ко всему через узкую призму

Можно спрятаться за американским стандартным английским, благодаря хорошим переводческим сервисам, и относиться к миру так, как если бы все говорили так же, и, следовательно, думали так же. Но это было бы ужасным примером дырявой абстракции с потенциально трагическими последствиями для нашей цивилизации. Как однажды сказал антрополог Уэйд Дэвис, “каждый язык - это вековой лес разума”. Подходить ко всему через узкую английскую призму - совершить акт культурного обезлесения.

Чтобы продвигать гуманитарные науки вперед в мире искусственного интеллекта, мы должны признать:

• Необходимость того, чтобы этическая ветвь философии руководила нашим применением технологий и отвечала на вопрос о том, что мы должны делать, а не только о том, что мы можем сделать. “Вы не можете получить ”должно" из "есть", - писал шотландский философ эпохи просвещения Дэвид Хьюм. По мнению таких стран, как Япония, искусственный интеллект должен использоваться для общественного блага, но его применение в полиции, вынесении приговоров или социальной оценке угрожает превратить его в нечто антиутопическое.
• Необходимость того, чтобы логическая ветвь философии формулировала убедительные и рациональные аргументы, а не просто рассуждала с позиций идеологии и догмы или, что еще хуже, манипулирования ценностями с помощью машин (или в один прекрасный день управляемая машинами).
• Потребность психологии и социологии в понимании антропологического воздействия технологий становится все более ощутимой и, благодаря Закону Мура всеобъемлющей (подумайте о сингулярности). Историк экономики Брэд Делонг утверждает, что технологии обеспечили такой же прогресс в период с 1870 года по сегодняшний день, как и за тысячелетия между 6000 годом до нашей эры и 1870 годом нашей эры. С появлением и постоянным совершенствованием искусственного интеллекта, как человечество сможет приспособиться к тысячелетнему прогрессу за считанные десятилетия?
• Потребность литературы и искусства исследовать невыразимое, а не только буквальное. Во многих отношениях то, что возвышенно прекрасно, сообщает больше, чем говорит. Искусственный интеллект и технологии могут это сделать или скоро смогут, но мы все равно должны уметь оценивать ценность, а не просто отдавать искусство машинам. Постмодернисты изо всех сил пытались понять ценность живописи в мире камер, которые могли идеально запечатлевать сцены. Теперь это борьба других видов искусства. Живопись выживает, и то же самое должно произойти с поэзией, прозой, иллюстрацией и другими видами изобразительного искусства.
• Необходимость для истории и архивоведения анализировать ошибки прошлого и извлекать из них уроки. Библейский демон Молох — это аналогия, часто используемая для описания неизбежного продвижения человечества к самоуничтожению с помощью технологий. Эта тема сегодня насыщает массовую культуру и, безусловно, присутствует в оживленных дискуссиях о предельных возможностях искусственного интеллекта. Все это, не говоря уже о решающей роли историков в раскрытии и сохранении фактов в противовес тенденциозным повествованиям, продвигаемым сильными мира сего и повторяемым бездумными.

Борьба за будущее критического мышления

В эссе под названием “Теперь гуманитарные науки могут разрушить искусственный интеллект" Лорен М. Э. Гудлэд и Сэмюэл Бейкер пишут: "В то время как нелюбимые корпоративные гиганты пытаются выдать статистические модели для сбора данных за гениев искусственного интеллекта, гуманисты мира, преподаватели композиции и креативные писатели могут быть просто новые MVP в борьбе за будущее критического мышления”. Возможно, пришло время для возрождения искусства — среди художников, но также и среди технологов. Это для нашего общего блага, но это также поможет тем, кто борется за смысл, за пост-постмодернистскую мифологию, за общую основу для интерпретации нашего зарождающегося, дивного нового мира.

Статья Сэма Карри, вице-президента Zscaler, опубликована на портале Venturebeat.com.